Если из фараона вынуть все его внутренности, разложить по баночкам, превратив в мумию, все равно, для всех он останется фараоном. Если из дома-музея, вынести все экспонаты? Останется ли он таковым? Все же, наверное, останется. Люди будут трогать стены, ощущать дух. Память о великом будет жить в головах или, как еще говорят, в сердцах. А если у людей стереть память? Погибший фараон станет просто трупом, а дом-музей - рядовым зданием. Или что-то останется? Окружающее пространство, которое формировало фараона, поэта или ученого. Душа, витающая в родных местах.

Так случилось, что траектории жизни моих родителей и моя тоже не единожды пересеклись с гумилевско-ахматовскими траекториями. В этом нет ни заслуги, ни доблести. Просто так сложилось. Поначалу я замечал это с отстраненным интересом. Однако, столкнувшись в очередной раз с памятником известному представителю клана, я задумался, почему я не чувствую их близкими, своими, да и вообще так мало знаю о них? Мы же буквально жили на одной земле.

Был еще один повод. Надин учитель литературы как-то сказал детям, что, мол, не было Ахматовой памятников при советской власти, нет и поныне. Повозмущавшись вечером на кухне, я решил принести учителю фотографии памятников, да и другим любителям хотелось сказать, что ее (их) не забыли. Потом Надюша закончила школу, и идея, покрывшись пылью, затерялась в бумажном хламе. А недавно, будучи в Казани, я вдруг встретился прямо перед гостиницей со Львом Гумилевым, в виде бюста. И подумал, что было бы неплохо собрать и вывесить фотографии памятников этому семейству.

Я не буду оценивать художественные качества памятников. Просто вывешу их фото, а параллельно расскажу о некоторых странных пересечениях линии судеб.

Моя мама училась в Градницах, в сельской школе, под которую советская власть приспособила дом Гумилевых (дом матери поэта). В том самом деревянном двухэтажном "слепневском" доме, где наездами бывали Ахматова, Николай Гумилев, в котором в детстве жил Лев Гумилев. Предыдущая школа сгорела и большевики пустили в дело имущество расстрелянного врага народа. А чтобы дом стоял прочнее, под углы подложили кладбищенские плиты с семейного захоронения Гумилевых-Львовых (с кладбища Троицкой церкви в Градницах), убив тем самым и второго зайца - стирание памяти.

Чтобы не было путаницы, поясню некоторые географические аспекты. В Тверской области есть древний городок Бежецк (1137 г.) Километрах в 17-20 от него расположено село Градницы. Некогда богатое, с огромным каменным храмом и массой деревень-сателлитов. Имение Слепнево было одним из них. При советской власти мелкие деревни и бывшие имения стали исчезать. Кое-что из них перевозили в села. Так случилось и с гумилевским домом. Поэтому теперь его хоть и называют некоторые книжные люди "слепневским", но стоит он в Градницах.

Николай Гумилев под впечатлением пребывания в Слепнево:
Как этот ветер грузен, не крылат!
С надтреснутою дыней схож закат.
И хочется подталкивать слегка
Катящиеся вяло облака.
В такие медленные вечера
Коней карьером гонят кучера,
Сильней веслом рвут воду рыбаки,
Ожесточенней рубят лесники
Огромные, кудрявые дубы...
А те, кому доверены судьбы
Вселенского движения и в ком
Всех ритмов бывших и небывших дом,
Слагают окрыленные стихи,
Расковывая косный сон стихий.

Ахматова: "... была в Слепневе зимой. Это было великолепно; Все как-то вдвинулось в девятнадцатый век, чуть не в пушкинское время. Сани, валенки, медвежьи полости, огромные полушубки, звенящая тишина, сугробы, алмазные снега"

Мама жила в деревне Кославля и каждое утро шла пешком в Градницы в ту самую школу, отмеряя по 4 км по полям и перелескам. Она до сих пор помнит голодных волков, ледяные ручьи, через которые перебегала босиком, чтобы сберечь обувь (сегодняшний артроз не дает ей забыть детского легкомыслия). А с другой стороны, от деревни Бор Киселев свои 4 или 5 километров наматывал мой будущий отец. Они учились в одном классе. Знали ли школьники о том, в чьем бывшем доме они учатся? Оказывается, нет. Взрослые, наверное, помнили, но молчали. Говорить о репрессированных - накликать беду на свою голову. Про Гумилевых слышали краем уха просто как про обычных земляков.

В детстве я сам, проводя каникулы у бабушки, не раз проходил мимо этого дома. Для меня это была просто деревенская школа. Немного загадочная. Мне казалось, что здесь учат не так, как в городе - добрее что ли. Я заглядывал в полуразрушенную церковь, в которой венчались родители поэта Николая Гумилева (Анна Львова и Степан Гумилев). Язык не поворачивается сказать "играл". Именно заглядывал. Было страшновато.

Церковь взорвали большевики под предлогом - извлечь кирпич для строительства. Динамитом разрушили своды, проломили некоторые стены. Но воспользоваться кирпичем так и не смогли. Отпавшие куски не разбирались на части. Предки строили на совесть. Кирпичи невозможно было извлечь из кладки. Даже над руинами витало величие и что-то такое, что сдерживало нас детей. К тому же под оставшимися сводами хранили то запчасти к комбайнам, то удобрения, то сено. А иногда там прятались беглые. Мама рассказывала, как во время войны в этом сене искали дезертиров. Протыкали сеновал длинными, остро заточенными железными пиками.

Знал ли я тогда о семье поэтов и ученых? Нет, конечно. Фамилия Гумилевых ничем не выделялась среди других - Олиных, Борисовых, Киселевых, Комлевых, Карасевых, Малининых, Сальниковых, Моисеевых, Карузиных, Серегиных. Великая советская уравниловка. Никаких табличек. Никаких памятников кроме гипсовой головы Ленина и карликового мемориала павшим в Великой Отечественной из рассыпающегося как память бетона.

Мы бродили по тем же лужам, перелескам, трогали те же стены, пересказывали тот же детский фольклор. Дошкольный мир наполняли цветные картинки - байки паломницы в Святую землю, беседы о ведьмах и колдовстве, гадания и празднование Масленицы, рассказы о волшебных травах и чудных странниках. Мне кажется, что в деревенском укладе, фольклоре многое сохранилось не то что со времен Левы Гумилева, но и со времен его бабушки. Так же, как и в старину у крыльца вдруг появлялись "погорельцы" и попрошайки, наглядно демонстрируя хрупкость уютного мирка, ничтожность грани, отделяющей устоявшуюся жизнь от нищенства. Гроза, пожар и все. Вот она жизнь с нуля. А иногда за деревней вставал цыганский табор. Хозяева прятали коней. А хозяйки бдительно следили за стайкой цыганок, умевших непостижимо угадать прошлое, предсказать будущее (от самого этого факта что жутковало замирало в груди) виртуозно украсть из под носа что подороже. Это был народ в народе, такой мобильный анклав. Иногда подвыпившие дядья или деды вдруг рассказывали совсем уж о далеких странах (как брали Берлин, освобождали удивительно опрятную Германию, или что-то невыговариваемое на Дальнем Востоке) и как же хотелось взглянуть на тот мир хоть одним глазком.

Закрома осмысленной памяти со школы заполнялись "правильной" информацией, выверенной советскими идеологами. Там не было места для "дворянских" поэтов, для репрессированных, даже для самого этого страшного слова в светлую солнечную эпоху построения социализма.

В отличие от родителей, я родился и жил в городе. В том самом Бежецке. И почему-то попал в не самую близкую от дома школу. Но именно в ту, где учился когда-то Лев Гумилев, где выступали его поэты-родители Ахматова и Николай Гумилев. В мои времена она называлась СШ N4. Раньше, до революции в этом здании была гимназия. И, видимо, с тех самых времен там ни разу не проводили капитального ремонта. В этом были минусы. Крыша текла и потолок в актовом зале регулярно покрывался мокрыми пятнами. А задняя стена черного хода постепенно расходилась по кирпичику. Но были и плюсы. Школа сохранила тот неведомый в новых зданиях дух, колорит, милые анахронизмы гимназии. Высокие потолки. Много дерева и красного кирпича, просторный чердак, гулкая железная крыша. Уроки физкультуры и майские перемены на остатках древнего крепостного рва. Уверен, что Лева Гумилев так же как мы любил выковыривать из этих крутых глинистых стенок древние черепа, остатки боевого железа или куски керамики. И, возможно, глядя на них, стал впервые задумывать о судьбах цивилизаций.

Казалось бы, вот она связь времен. Учитель истории или директор могли гордиться историей школы, увлекать нас примером однокашника. Уж мы бы не подвели. Мы бы взрастили в себе ту самую пассионарность. А может именно ее и боялись коммунисты? Увы, ни слова, ни намека про Гумилевых или Ахматову. И сейчас мне очень хочется спросить учителей, а они знали тогда? Это была "немота все понимавших" или еще раньше их самих выстругали готовыми к "новой исторической формации" и каждый был настоящим "советским человеком", т.е. счастливым манкуртом.

Бежецк (Анна Ахматова):
Там белые церкви и звонкий, светящийся лёд,
Там милого сына цветут васильковые очи.
Над городом древним алмазные русские ночи
И серп поднебесный желтее, чем липовый мёд.
Там вьюги сухие взлетают с заречных полей,
И люди, как ангелы, Божьему Празднику рады,
Прибрали светлицу, зажгли у киота лампады,
И Книга Благая лежит на дубовом столе,
Там строгая память, такая скупая теперь,
Свои терема мне открыла с глубоким поклоном;
Но я не вошла, я захлопнула страшную дверь;
И город был полон весёлым рождественским звоном.

Лев Гумилев: "Мы гуляли с Александром Михайловичем (Переслегиным) по бежецким липовым аллеям и беседовали офилософии..." "Я стал, кем стал, потому что у меня было бежецкое детство".
В раскрытой книге виден график, символизирующий созданную им пассионарную теорию этногенеза. Меня в ней привлекает мастшабность взгляда. Сразу же вспоминаются Вернадский, Циолковский. И конечно же, чертовски жаль, что нас не знакомили с ней в школе. Пусть бы и факультативно. Она дает совсем иной взгляд на цивилизации, будит работу мысли.
Вдвойне удивляет сила его личности. С детства превратиться из ребенка великих поэтов в сына врага народа. Пройти через сталинские лагеря, рудники, ссылки и войну. Ни от чего не отречься и сохранить в себе ученого и, наверное, романтика ...
А нас учили на примерах всяких Павликов Морозовых, Буденых и пр.

Дальше, после школы я попал в Царское село. А уж в нем-то и Гумилев, и Ахматова должны были наследить вдоль и поперек. ...


... ссылка на Продолжение про Царское Село и Питер ... (пока не готово)

!!! Продолжение про Казань и еще один УНИКАЛЬНЫЙ памятник
находятся вот здесь !!!